Он крутил фуэте

Наиболее ярким представителям 
большого балета, посвящается.
 
Он крутил фуэте
На подмостках Большого театра.
В серебристых лосинах
И с нежным жабо кружевным.
Был он свеж и пленителен,
Словно фиалка Монмартра.
И средь прочих цветов он глядел
Васильком голубым.
Первый акт подходил уж к концу,
Канделябры сияли.
Оркестранты елозили томно
По струнам смычки.
Зритель, вечно признательный
И завсегда благодарный,
Тщетно пялясь в программку,
Бинокли ронял и очки.
Ну а он все крутил,
Набирая еще обороты.
Словно миксер 
пространство взбивал он
Упругой ногой.
И пружинился торс,
Будто тушка у птицы на взлете.
Зритель замер, встревоженный
Этой опасной игрой.
А на первом ряду 
Волновались, щипая колени,
Утонченные юноши,
С ликами полной луны.
Очевидно, что им досаждал 
Этот миксер на сцене.
Потому что желали его
Наблюдать со спины.
Весь пунцовый, 
Со вздутыми жилами от ускоренья.
На последний виток уже шел,
Но, почуяв беду,
Вдруг, внезапно, взлетел,
Не избегнув земли притяженья,
Рухнул прямо на трепетных юношей
В первом ряду.
Сколько пылких эмоций 
Читалось на лицах их нежных!
Сколько злого восторга и ласки
В прекрасных очах!
Ухватив лишь за перси,
И выбритые подмышки,
Через зрительный зал
Утащили его впопыхах.
Зритель, вечно признательный,
Искренний и благодарный.
В вечном храме искусства,-
Не где-нибудь там, в варьете!-
Ждал, сморкался и верил,
Что скоро отпустят артиста.
И тогда, наконец, он докрутит
Свое фуэте.