Бырь о Льве Троцком

                   Эпиграф: Ну, понесло меня… понесло...

 
Когда был Троцкий маленький,
Бронштейном был тогда,
ходил зимою в валенках,
а летом никогда.
Но вот однажды вечером,
в промозглый от дождей,
был Лева изувеченным
за то, что он еврей.
Хоть был он малограмотный
зарисовал в блокнот,
скорее так для памяти,
кого и как убьёт.
Закончил он гимназию,
поперся в институт,
но тут письмо с оказией,
его в Женеве ждут.

Приехал. Видит — Вовочка,
а рядом с ним Арманд,
сидят и жрут икорочку,
сморкаясь в красный бант.
Чуть с боку Парвус с немцами,
скрывая свой испуг,
сидят, читают Герцена
для голой Люксембург.
В углу, под лампой тусклою,
набравшись разных вин,
Надежда стонет Крупская
под выкрики грузин.
и тут товарищ Каменев,
вдруг рубанул с плеча:
«Вперед под красным знаменем
к идеям Ильича!»
Тут Лева христарадничал
сказал, что он троцкист,
но к мировым пожарищам
ведет лишь ленинизм!
И взяв сто фунтов стерлингов,
плюс миллион рублей,
поехал вдоль по берегу
средь северных морей.

И вот Бронштейн под Питером
среди рабочих масс
и чтоб считаться лидером,
как Ленин щурил глаз.
Клеймил позором чуждое,
всех звал на смертный бой
и направленье нужное
указывал рукой.
Но тут к нему с проверкою
приехал финотдел
и недостачу мелкую
нарыть-таки сумел.
А дело было вечером
в семнадцатом году
И день в блокноте меченый
как будто на беду
Поднял тут Троцкий публику
рабочих и солдат
провозгласил республику,
столицей — Петроград.
Послал курьера к Ленину,
в Финляндию в шалаш
И сел читать Есенина,
взяв в руку карандаш.

Но счастье было мнимое
все кончилось войной,
и всё необходимое
Бронштейн возил с собой.
поедет в Томск на поезде,
толкнет солдатам речь
воззвав к солдатской совести,
чтоб родину сберечь.
А сев в вагон с охраною
он Реввоенсовет
шлет срочной телеграммою,
а Ленину — привет.
Беда случилась вечером,
и в осень, как всегда,
стрельнули человечного
без всякого труда.
А Троцкий был у Жмеринки
и реввоенсовет
припомнит фунты стерлинги
послал его в ответ.
И закатилась, в общем то
Льва Троцкого звезда,
а был ведь вроде кормчего
в те трудные года.

И под давленьем общества
был выслан за рубеж,
с нерусским, к слову, отчеством,
поднявший Лев мятеж.
А он, уехав в Мексику,
писал себе статьи,
на завтрак кушал кексики
в саду, где соловьи.
И вроде жизнь устроилась,
в семье достаток есть,
но мысль не успокоилась
вынашивая месть.
Писал статьи про Сталина,
про Ленина писал,
кто партию разваливал
и тырил капитал
А органы известные
давно точили зуб
и журналисту местному
вручили ледоруб
вошла сталь в тело плотское
в мозгах весь пуловер...
вот так и грохнут Троцкого
камрадэн Меркадер.