Любовь, секс и борщ (к дню семьи, любви и верности )

Я иду походкой гегемона,
Отпахав две смены на фрезе.
Ждет меня домохозяйка Нонна,
Вся в своей неистовой красе.

Что скрывать, влюблен в свою супругу
И всегда глотаю жадно я
Вязкую слюну, когда упруго
Ее сиськи смотрят на меня.

Вот приду сейчас в свою квартиру
И приму слегка прохладный душ,
Порешаю ребусы в сортире.
Нонка крикнет:«Борщ согрелся, муж!»

Перцом и укропом щедро сдобрю
Гущу из капусты и свеклы,
Чесноком, что злее яда кобры,
Корку хлеба из ржаной муки

С солью я намажу вперемежку.
Навернув борща тарелки три,
На супругу посмотрю я нежно:
«Что там у тебя шкворчит внутри?»

Улыбнувшись, Нонка подмигнет мне:
«Я лишь в туалет на пять минут...»
У меня в трусах уже не гнется.
Не дождаться, чую, мне жену.

Стиснув зубы, я диван раздвину.
И когда придет ко мне Нонец,
Я ей так по самые задвину,
Что наступит… Понял? Молодец!

В мыслях этих подхожу я к двери,
Открываю импортный замок.
«Здравствуй, долгожданнейший мой берег!»-
Вдруг нагнал меня высокий слог.

Нонка заперлась с «мобилой» в зале.
Слышу воркование её.
Ну и пусть немного побазарит:
Мало развлечений у нее.

Окунусь пока я. Вот досада:
В ванне киснет грязное белье.
Ладно, на горшок тогда я сразу,
Но и там похожий ждал облом.

Лился с потолка поток зловонья.
Я бегом к соседям надо мной.
Встретили меня там недовольно:
Унитаз, заполненный гавном,

Не хотел ни разу подчиняться,
Хоть дави на ручку, не дави.
Что же, сантехническим занятьем
Не впервой займусь. Уже привык

Самоустранять я недостатки.
Мы же не в Америке живем.
Не брезглив, с руками всё впорядке.
«Инструмент давайте — и бегом!»

Провозился, правда, больше часа.
Жрать хочу, как тысяча чертей.
Нонка своим низким полу-басом
Делится рецептами тефтель

По-пекински дамочке какой-то.
Хватит, может, женушка болтать?
Я устал, хочу уже покоя.
Порубаю — лягу сразу спать.

Открываю резко холодильник.
Небогатый в нем ассортимент:
Шпрот засохших братская могилка,
Спирта с рюмку, луковица, хрен...

Выпиваю пойло для компрессов,
Заурчали злобные кишки.
Взяв в кладовке желтый ворох прессы,
Я снимаю потные носки

И сажусь, чуть щурясь, у окошка.
Прочитав, что Ельцин приболел,
Пожалел Бориса я немножко-
В свое время как-то не успел.

Нонкин голос в зале не смолкает.
Три часа как я домой пришел!
Я конечно денег не считаю,
Но и знаю очень хорошо,

Что жена уже проговорила
Не один в столовке мой обед!
Что-то меня жаба задавила.
Погляжу, что делает сосед.

У соседа Васьки через стенку
Как и у меня-один в один.
Заперлась его супруга Ленка.
Васька грустно цедит:«Заходи...»

Говорили долго о рыбалке,
И немного вспомнили футбол:
Не хватает нынешним закалки
Вовремя забить победный гол.

Я уже от голода бледнею,
И у Васьки покати шаром.
За окном давно уже стемнело.
У меня ж по прежнему дурдом!

Ну за что мне эти все мученья?
В зале телевизор, интернет —
Все мои мужские развлеченья.
Сука, ты закончишь или нет?

Я читаю шпрот состав на банке,
То же — на стиральном порошке:
На английском, русском, итальянском
И ещё каком-то языке.

Не велик на кухне нашей выбор,
Только комары летят на свет.
Пробую читать уже верлибром
Я программы МУЗ- и РЕН-ТВ.

Нонка за дверями не болтает,
Нонка уже попросту пи-зззз-дит!
Пол-зарплаты, чувствую, не хватит
Этот разговор мне оплатить.

Вдруг смолкает ненавистный голос.
Двери нараспашку и жена:
«Ты уже пришел? Так рано, Коля?
Не сердись, котенок, на меня.

Пошуруй чего-нибудь на кухне.
Кончился в мобильнике лимит.
Я схожу к Ленуське на минутку:
Не успели мы договорить...»

«Что, так ты с соседкой целый вечер
Свой тренировала голосок???!!!
Разве можно быть такой беспечной,
Суки беспородистой кусок!!!»

Впрочем, вряд ли будет интересен
Дальше вам пространный монолог.
Из приличных слов, сказать вам честно,
Вставить ни одно туда не смог.

Каждому, уверен я, не внове
Случай, что сейчас я рассказал:
Не умеют бабы экономить.
Я ж поехал ночью на вокзал,

С мужиками пил на рельсах виски,
Заедал дешевой колбасой,
«Доширак» хлебал из грязной миски,
Стукаясь о шпалы головой.

А домой пришел уже под утро.
Нонка выла громко в телефон,
Излагая с горечью кому-то
Наш семейный с нею марафон.

Я стоял чуть трезвый в коридоре,
Слушая, что лучше нет меня,
Что я в счастье с ней всегда и в горе,
Что без шуток не бывало дня

За пятнадцать лет у нас ни разу,
Что мужик надежный я, все в дом.
А она, бездушная зараза,
Не дает, не балует борщом.

Я присел в роденовском изгибе,
Вытер две слезинки рукавом.
Да, в семье бывают перегибы.
Тяжело Нонульке каково!

Ну его — и секс, и борщ с капустой:
Я попил-поел, теперь тошнит.
А просплюсь как, в туалете с чувством
Подрочу с мужьями всей страны...