Невезуха

Если верить рыбакам, то нет на свете более удачливых людей, чем они. Леха, крепкий еще старик, фанат рыбалки, рассказывал про себя такое, что у слушателей глаза на лоб лезли. И как от бешеной щуки пустой поллитрой отбился, и, как его, тонущего, сом к берегу приволок. Но однажды Фортуна, презрительно фыркнув, демонстративно повернулась к нему ягодицами. Случилось это так.
— Леха! Подъем! Хватит дрыхнуть, всю рыбу проспишь!
Крики и стук по стеклу вырвали старика  из объятий Морфея, огромного черного кота. Тот, по извечной привычке, уютно устроился на впалой Лехиной груди. Скинув зверюгу на пол, дедок встал с кровати и поплелся чистить зубы. Зубов было всего два, что давало ощутимую экономию времени и зубной пасты. Нетерпеливые друзья сигналили за окном. Леха ополоснул лицо, оделся и, прихватив снасти, направился к выходу из дома. Угольно-черный Морфей, пытаясь заслужить часть будущего улова, решил продемонстрировать старику сыновнюю привязанность. Запутавшись ногами в коте, тот потерял равновесие и стукнулся лысиной о косяк. Избушка содрогнулась, но устояла. Старик не внял предостережению судьбы. Помянув маму косяка недобрым словом, Леха вышел на морозный воздух.
— Ну, наконец-то, — оживились при его появлении Петрович и Гриня. Накануне приятели сговорились порыбачить по первому ледку и теперь рвались в бой. Роскошное автО системы «Запорожец» призывно распахнуло перед Лёхой дверцу, и, после взаимных приветствий, друзья тронулись в путь.
— Ну, ты и спать! – проворчал Петрович, самый старший из рыбаков.
— Наверное сон эротический видел? – подколол приятеля Гриня, хозяин машины и единственный среди них обладатель жены.
— Ага, как ты шо швоим «Жопером» трахаешься! – прошамкал Леха редкозубым ртом.
Григорий обиженно насупился, и дальше ехали молча. Наконец показался пруд.
— Подъезжай ближе к лесу,- распорядился Петрович. – Замерзнем, костерок разведем.
Гриня неуверенной рукой направил железного друга к опушке, и на самом въезде тот вдруг заглох. Попытки завести двигатель окончились неудачей.
— Черт, что делать? – спросил Гриня.
— Медитировать, блин, – Петрович попытался выйти. Не тут-то было. Виртуозу Грине удалось застрять аккурат между двух берез, так, что дверь открыть было можно, но протиснуться через нее не получалось. Старики, как на грех, подобрались крупные, вскормленные богатой жирами  деревенской пищей. Положение складывалось патовое.
— Давайте, што ли, машину рашкачаем, — предложил мудрый Лёха.
Друзья начали раскачиваться взад-вперед с остервенением китайских болванчиков. Машина стояла, как вкопанная.
— Гриня, муфлон ты бельгийский, с ручника-то Пушкин сниматься будет? – вежливо поинтересовался остроумный Петрович. Гриня снял машину с ручника, но это не помогло. Мужики подергались еще немножко и задумались. Неожиданно Петрович уперся взглядом в Леху.
— Што шмотришь? – насторожился тот. – На мне што-то интерешное напишано?
— Фигурой твоей любуюсь. Ты ж у нас вылитый Аполлон. А слабо тебе, Аполлон, через окошко пролезть?
— Ты што, дурак, што ли? Мне надо вдвое сдуться. Шами лежьте.
— У нас габариты большие. А ты пролезешь, если разденешься.
— Ага, щас, только стринги поправлю. Я на таком морозе через пять минут коньки двину.
— Не успеешь. К тому же подвиг будет оплачен, — с этими словами Петрович вытащил чекушку из кармана. От такого предложения Леха не смог отказаться и начал споро раздеваться. Оставшись неглиже, он до отказа опустил стекло и полез наружу. До ватерлинии проблем не возникло, но дальше в игру вступила задница. Она категорически отказывалась покидать уютные пределы салона. Потратив пятнадцать минут на выпихивание Лехиных мослов из машины, друзья оставили попытки и загрустили. Их посиневший друг щучкой нырнул внутрь и, одевшись, потянулся к бутылке.
— Чего тебе надобно, старче? – молвил мрачный Петрович.
— Как, чего?! Бутылку давай!
— Нет подвига – нет награды,- охладил его пыл неумолимый приятель.
— Вы, медведи, мне вше бока ободрали, а теперь водку жилите! – насупился старик.
— Гляньте, мужики, Петровы едут! – прервал дебаты молчавший до этого Гриня. – Эй, ребята, сюда!
Подъехавшие Петровы, два брата из соседней деревни, долго ржали над злоключениями рыбаков, но машину все-таки вытолкали. Получив в благодарность обещание вечной дружбы, они продолжили свой путь, а озабоченные Гриня с Петровичем пошли разбираться с неисправностью.
Напасти расстроили не только рыбаков, но и Лехин желудок. Пока мужики ковырялись в двигателе, помятый, но несломленный Леха справил великую нужду, удобно устроившись возле машины. Природная интеллигентность заставила его, подобно чистоплотному коту, загрести продукт жизнедеятельности снегом. Через минуту подошел Петрович, запачкавшийся при возне с мотором. Чтобы стереть грязь с трудовых рук, он черпанул снежку из кучки, которую заботливо нагреб добросовестный Леха. Результат не оправдал ожиданий, из-за чего Петрович резко разочаровался в людях.
  — Леха, жук ты навозный! Не мог подальше отойти, вилка двузубая? – бушевал он, тряся перед другом загаженными конечностями.
— Такими руками хорошо с врагом здороваться, — прокомментировал Гриня.
— А ты шмотри, куда грабли швои протягиваешь! Посрать негде, вежде ты швой нос сунешь!
Затаив обиду на весь мир, Леха залез в машину. Расшатанные нервы требовали немедленного действия. Чтобы успокоиться, старик достал из ящика пирожок и вонзил в него зубы. Но нехитрая снедь, собранная в дорогу Грининой женой, замерзла в выстуженной машине до состояния камня. Крак! Один из зубов предательски хрустнул и остался в замороженном пирожке. От рева Лехи стая ворон взмыла с дерева и улетела прочь, поняв, что подремать не удастся. Мстительный Петрович, сунув голову в машину, подлил масла в огонь:
— Смотри, куда зубы свои втыкаешь! Пожрать нечего, везде ты свой клык сунешь!
— Да ну ваш к черту, вмеште с вашей рыбалкой, — Леха сплюнул кровавую слюну. – Оштавайтесь, ешли хотите, а я пойду.
— Куда собрался? Тут час ходьбы по морозу, замерзнешь!
— Ничего, лишь бы рож ваших не видеть, и машины ваши, и пирожки!
Старик откинул полы тулупа, сунул руки в карманы ватных штанов и независимо пошагал через пруд. Пройдя метров двадцать от берега, он неожиданно и беззвучно ушел по грудь в воду. Лихорадочно задергавшись, Леха попытался вытащить руки из карманов, но намокшая вата не давала этого сделать. Ноги моментально затянуло в ил. Петрович и Гриня, на миг опешившие, ринулись спасать друга, сиротливо торчащего посреди пруда. Но предательский лед стал ломаться под их ногами.
       Гриня бегом смотался к машине и притащил буксировочный трос:
— Леха, мы сейчас веревку кинем, а ты хватай ее зубами!
Трос полетел к Лехиной голове, чуть не вышибив ему глаз. Мимо! Еще и еще раз. Наконец, после особенно удачного броска, веревка угнездилась на хилом плече. Леха, чуть не свернув башку, схватил губами конец и зажал его челюстями. Петрович с Гриней потянули… Хрясь! Трос вырвался изо рта, унося с собой последний зуб и надежду.  Дедок озвучил все ругательства, скопленные за долгую жизнь, но его никто не понял.
— Ну, что теперь? – метался по берегу Петрович. — Он же не сможет веревку закусить!
— Надо на него петлю набросить, — осенило Гриню.
«Если это те друзья, которых я знаю, то меня сейчас удавят», — засело в голове у Лехи, и дед стал вспоминать, за какие конкретно грехи ему все это.
— Леха, не бзди! Может, все еще обойдется.
«Обойдется с вами, ковбойцы хреновы»,- думал старик, безуспешно пытаясь вытащить ноги из ила, или, хотя бы, руки из карманов. Но и те, и другие сидели крепко. Ловкие друзья захомутали его с третьей попытки и потянули. Выдернутый изо льда Леха, пропахав носом двадцать метров снега и грязи, остался лежать на берегу, как огромный карась. Гриня с Петровичем подскочили и начали ставить его на ноги. С помощью водки и мата друзья привели старика в кондиционное состояние и потащили его в машину. Нужно было срочно ехать домой и размораживать утопленника в бане. 
Всю дорогу до дома рыбаки переругивались. Гриня переживал из-за грязи в салоне, Петрович сокрушался о загубленной рыбалке. Леха щупал языком голые десны. «Хрен с ней, с рыбой, — размышлял старик. – Все равно ее теперь жевать нечем». 


Дмитрий Г.Донской