звонок от Кашпировского

Жертва Кашпировского


На излёте советской власти, как при любой смуте, в нашей стране стала нарождаться всякая дьявольщина в образе колдунов, магов, чародеев и прочих посредников между тутошним и тамошним мирами. В разгар исторического периода с незатейливым названием «Перестройка», советские граждане, сгорая от нетерпения, ожидали вечера. Сбегали с работы, бросали все дела и, в предвкушении чуда, усаживались у телевизора. 9 октября 1989 года — на Центральном телевидении состоялся первый оздоровительный сеанс врача-психотерапевта Анатолия Кашпировского. Наверняка, многие до сих пор помнят, как с голубого экрана вещал чародей и кудесник той эпохи. Под его тяжёлым взглядом, телезрители чувствовали себя обречёнными кроликами, готовыми по первому же зову, ринуться в пасть удаву: «Сядьте удобно в кресло и расслабьтесь. Лечение уже началось…». Ходили легенды, как по его «установке», буквально на глазах рассасывались коллоидные рубцы, исчезали морщины и бородавки, у некоторых стариков вырастали новые зубы, а седые волосы приобретали прежний устойчивый цвет. Однако многие «исцёленные» через какое-то время становились пациентами психиатрических клиник. Позднее «лечение» доктора Кашпировского были объявлены проявлением массового психоза.
Статисты подсчитали, что эти сеансы посмотрели более 300 миллионов человек в десятках странах мира, обойдя по популярности тогдашних российских кумиров: Горбачева, Ельцина и Сахарова. Анатолий Михайлович был признан в СССР «Человеком года», а позднее, в 1993 году, как и все авантюрные личности, оказался в Государственной Госдуму России от партии ЛДПР. Поговаривают, что Жириновский у него многому научился…

К концу 80-х  Борисом Васильевичем, главный инженер  трикотажной фабрики, работал в пригороде столицы, а его жена Лариска преподавала в столичном ВУЗе.  Ему приходилось ездить на работу на электричке в  Подмосковном направлении. После одного такого сеанса, ранним утром Борис Васильевич проснулся с тяжёлой головой, как после неумеренного застолья и затемно отправился на работу, а Лариса Степановна встала позже, ей на работу к третьей паре. Она поставила на плиту чайник и, только собралась в ванную, как забренчал телефонный звонок: «Лариса?» — откуда-то издалека донёсся мрачный голос. «Кашпировский!» — вспыхнуло у неё в мозгу. «Выключи чайник!» — приказал Анатолий Михайлович и повесил трубку. Лариса Степановна приложила ладонь к голове, лоб был холодным. Подумала, может, почудилось? Но плитку на всякий случай выключила. Привела себя в порядок, снова зажгла конфорку. Не успела вода в чайнике вскипеть, как снова раздался телефонный звонок. Еще раз мужской голос строго скомандовал: «Лариса, выключи чайник!». «Приехали, — с тоской подумала Лариса, — надо срочно идти в поликлинику». Вопреки здравому рассудку, плитку она на всякий случай выключила и долго стояла, тупо уставившись на чайник, пока очередной звонок не потряс её как электрическим током. Лариса с ужасом смотрела на старенький телефонный аппарат, немея от мистического ужаса: «Как бомбу, как змею, как бритву обоюдоострую», — она взяла трубку… На этот раз звонил муж. И вот что выяснилось.
Часть попутчиков электрички, были хорошо знакомы, так как по утрам регулярно следовали в одном направлении. По дороге травили анекдоты, делились новостями и забавными байками. Тем утром бульдозерист Петро рассказал историю, как приобрёл на птичьем рынке щенка мелкой породы за 300 рублей. На выходные дни поехал с друзьями на рыбалку и прихватил с собой пса, мол, пусть порезвиться на свежем воздухе. Когда рыбаки сидели у воды с удочками, а щенок копошился в траве, из-за кроны густого дерева вынырнул ястреб, ухватил визжащие 300 рублей и был таков.
Когда речь зашла о Кашпировском, хирург Попов, поделился прелюбопытным случаем, сильно напоминающим на медицинскую байку. В те годы появилась и ходила по рукам перепечатка с зарубежного издания книги доктора Моуди «Жизнь после смерти». Молодой американский врач-психиатр, доктор философских наук описал исповеди людей побывавших в состоянии клинической смерти, во время которой они, якобы бы, посетили потусторонний мир, где общались с умершими родственниками и беседовали с таинственным существом, представляющим собой ярко светящееся облако. По тем временам это была революционная информация, хотя и раньше из различных источников было известно, что нередко человек испытывал подобные ощущения в момент клинической смерти, но писать об этом ни кто не решался. Книга, естественно, вышла на Западе.
Прочитав машинописную копию этой книги, два студента, скажем Иванов с сокурсником Петровым, решили продолжить исследования американского учённого в стенах клиники, где они проходили практику под руководством хирурга Попова. Для достижения своей цели студенты попросились на дежурства в реанимационную палату, тем более что дней десять назад, в промежутках ровно в три дня при загадочных обстоятельствах, там стали умирать больные. По больнице пошли свойственные врачам-циниккам мистические догадки, дескать, дело нечистое и не обошлось без вмешательства чертовщины. Но это не явилось поводом оставлять койку пустой в свете их крайнего дефицита, и поэтому на неё кладут очередного больного Сидорова, пережившего во время операции клиническую смерть. В ночное дежурство напросился практикант Петров, который и стал ангелом хранителем Сидорова.
В то утро студент уже не спал, сидел и внимательно наблюдал за состоянием дыхания и пульса Сидорова, так как наступил час Х: — роковое третье утро, когда скончались несчастные предшественники. В этот момент, в палату с пылесосом входит недавно поступившая старуха-санитарка, дежурившая сутки-трое, выдергивает из розетки шнур аппарата искусственного дыхания, к которому был подключён Сидоров и вставляет туда пылесос!!!
Практиканты дали прочесть книгу Моуди доктору Попову и поделились с ним своими честолюбивыми планами. Для этой цели попросили разрешения начать научный процесс с беседы со спасённым Сидоровым, где, по их убеждению, тоже просматривалась мистика. Когда больной уже шёл на поправку, будущие эскулапы принесли ему надлежащий пакет с апельсинами, яблоками, соком, и приступили к анамнезу. Вот что они услышали: «Подготовили меня к операции: помыли, побрили, где положено, и повезли на тележке в операционную. Поставили капельницу, и я отключился». «Ну, а что было во время операции, помните?» — пытают его сподвижники американского учённого. «Конечно, как только меня начали резать, я выпорхнул из своего тела, повис под потолком и стал наблюдать, как мой труп потрошат несколько человек в масках. Мне это зрелище не понравилось, и я полетел сквозь какой-то тоннель к яркому свету». «Ну-у?!» — не поверили своим ушам, вспотевшие от волнения практиканты. Им уже мерещилась аспирантура, Америка и встречающий их с распростертыми объятиями сам Реймонд Моуди.
После паузы Сидоров, поочерёдно посмотрел на студентов, сгоравших от предвкушения сенсации, и продолжил: «Вылетаю из тоннеля, а в ярко светящимся облаке, меня встречает доктор Попов и говорит: «Будем тебя готовить к выписке. А когда к тебе придут два мудозвона Иванов и Сидоров, гони их на (непечатное), у них сессия на носу, а они какой-то (непечатное) занимаются!».
Компания пассажиров вагона в очередной раз зашлась в хохоте, а в этот момент в вагон, по-утиному переваливаясь, влезла низенькая толстая тётка с дорожной сумкой. Её появление шумно приветствовалось: «Наша мама пришла, молочка принесла!». Продвинутая бабёнка, вдохновленная зарождающейся рыночной экономикой, стригла свой законный гонорар, обслуживая пассажиров, чья страждущая душа требовала утреннего похмелья. В сумке находились все средства необходимые для возвращения организма в рабочее состояние: водка «Московская» и портвейн «777» находились в бутылках, а популярный народный напиток, собственного производства, нежно плескался в пузатом эмалированном чайнике. В другом отделении сумки находились гранёные стаканы, пузырчатые огурчики домашнего посола и аккуратненькие бутерброды с селёдочкой и колбаской. «Сервис, как в лучших домах Парижа», — заглядывая в сумку, мечтательно вздохнул один из страждущих, глотая слюну.
Когда мадам из чайника в стакан наливала Петру самогон, Бориса Васильевича начало клинить: «Чайник, чайник…, мля! Не выключил чайник!». Выключил ли чайник, он отчетливо не помнил, после дьявольского сеанса по утрам и трезвая голова работала скверно. О мобильной связи тогда представления не имели, а ехать ему было ещё долго. Зная, что жена спит крепко, он попросил мужиков, кто выходил раньше, позвонить ей, что они добросовестно и исполнили.